Будущее без работы. Технология, автоматизация и стоит ли их бояться - Даниэль Сасскинд

годы считалось, что работа в ресторанах быстрого питания в основном предназначена для «летней подработки подростков», но сегодня в США только треть работников фастфуда – подростки, 40 % – старше 25 лет и почти у трети есть высшее образование[345]. Треть американцев, получивших образование по специальностям, имеющим отношение к науке, технике, инженерии и математике, в настоящее время находится на позициях, не требующих такой квалификации[346]. Когда экономисты изучили задачи, присущие всем рабочим местам, которые занимают выпускники американских колледжей, они обнаружили провал «интенсивности когнитивных задач» с 2000 года – «большой откат спроса на навыки»[347]. Как показано на графике 6.1, выпускники все чаще оказываются на рабочих местах, требующих меньше когнитивных навыков и меньшей квалификации, чем раньше.

Однако не все смирились с откатом в сторону хуже оплачиваемых или менее квалифицированных ролей, предпочтя стать безработными. И это вторая причина, по которой нам следует ожидать фрикционной технологической безработицы в будущем. Возможно, люди не только не обладают навыками для выполнения доступных задач, но и не хотят выполнять предлагаемую менее квалифицированную работу.

Нечто подобное уже происходит в Южной Корее, известной интенсивностью своей научной среды, где около 70 % молодежи имеют ученые степени. Зато и среди безработных половина – выпускники вузов[348]. Отчасти это происходит потому, что высококвалифицированные люди неохотно берутся за доступную работу – низкооплачиваемую, небезопасную или низкостатусную, другими словами, не ту, к которой они готовились[349].

График 6.2. Большинство новых рабочих мест в США в 2014–2024 годах

Факт, что работники готовы избегать такой занятости, особенно важен, поскольку нет никаких оснований полагать, что в будущем технический прогресс обязательно создаст для них более привлекательную работу. Широко распространена фантазия, что технический прогресс сделает труд интереснее, поскольку машины возьмут на себя невыполнимые, скучные, однообразные функции, оставив людям только важные задачи. Нам часто повторяют, что машины освободят нас, чтобы мы «делали то, что действительно делает нас людьми» (эта мысль закостенела в самом языке, который мы используем, когда говорим об автоматизации: слово робот происходит от чешского robota – тяжелый труд). Но это заблуждение. Мы уже видим, что многие задачи, доставшиеся людям, являются «нестандартными» и сосредоточены в плохо оплачиваемых рабочих местах на дне рынка труда – они мало напоминают те виды деятельности, которые, как многие предполагали, не будут затронуты автоматизацией. Нет никаких причин думать, что в будущем все будет иначе.

Среди взрослых мужчин в США складывается похожая ситуация: некоторые работники, по-видимому, покинули рынок труда по собственной воле, а не по необходимости – хотя и руководствуясь иными причинами. Вытесненные со своих рабочих мест новыми технологиями, они предпочитают вообще не работать, чтобы только не стать «розовыми воротничками» – неудачный термин, показывающий, что среди рабочих мест, в настоящее время не доступных машинам, на женщин приходится непропорционально высокая доля. Это преподавание (97,7 % воспитателей дошкольных учреждений и детских садов составляют женщины), уход за детьми (92,2 %), парикмахерские услуги (92,6 %), домашнее хозяйство (88 %), социальная работа (82,5 %) и ресторанное обслуживание (69,9 %)[350]. В то время как рабочие места в промышленности, где доминируют мужчины, сокращаются, места, где преобладают женщины, увеличиваются: согласно прогнозам Бюро статистики труда США, приведенным на графике 6.2[351], именно эти сферы привлекут наибольшее количество работников в ближайшие годы[352].

Почему люди неохотно берутся за доступную им работу? Отчасти потому, что зарплата большинства этих «розовых воротничков» значительно ниже среднего уровня по стране[353]. Но еще важнее то, что многие из работающих мужчин привязаны к идентичности, связанной с определенной ролью – ее социальным статусом, характером работы, типом людей, склонных ее выполнять, – и они готовы оставаться безработными, чтобы защитить ее[354].

Несоответствие места проживания

Третья причина фрикционной технологической безработицы заключается в том, что существующая работа может находиться не там чисто географически. У людей могут быть навыки, чтобы устроиться на нее, и желание ее выполнять – но они не могут переехать по самым разным причинам. У некоторых работников просто нет денег на это. Другие не хотят лишаться круга общения или покидать любимые места. Последствия в любом случае будут одинаковыми: технологические изменения могут вызвать спрос на работу людей, но не в том месте, где они находятся.

На заре интернета был момент, когда казалось, что такого рода заботы уже не актуальны: всякий, у кого есть компьютер с выходом в Сеть, способен работать из любого места. По «информационной магистрали» может проехать каждый желающий без особых затрат и неудобств, не выходя из своей комнаты. Но это мнение оказалось неверным. Как выразился Энрико Моретти, возможно, ведущий ученый, изучающий эти явления: несмотря «на всю шумиху вокруг «смерти расстояния» и «плоского мира», ваше место жительства имеет больше значения, чем когда-либо»[355].

Во многих отношениях это интуитивно понятно. Истории о технологическом прогрессе часто связаны с историями о взлете и падении того или иного региона: можно вспомнить, например, Ржавый пояс[356] или Кремниевую долину. В период с 2000 по 2010 год самое значительное сокращение населения в США (за исключением Нового Орлеана, пострадавшего от урагана «Катрина») наблюдалось в Детройте, Кливленде, Цинциннати, Питтсбурге, Толедо и Сент-Луисе. Эти города Ржавого пояса потеряли до 25 % населения, поскольку обрабатывающая промышленность, от которой они традиционно зависели, пришла в упадок[357]. Тем временем Кремниевой долине технический прогресс обеспечил головокружительный взлет. Сегодня это инновационный центр мира, производящий больше патентов высокотехнологичных рабочих мест и привлекающий больше венчурного финансирования, чем какой-либо другой регион США[358].

И дело не в том, что Кремниевая долина и подобные ей создают только высококвалифицированные рабочие места, обычно ассоциируемые с IT-гигантами. Если вы специалист по компьютерам, то самую высокооплачиваемую работу вы действительно найдете здесь: в таких городах, как Бостон, Нью-Йорк или Вашингтон, округ Колумбия, вы будете зарабатывать на 40 % меньше. Но даже если вы не обладаете высокой квалификацией в этой сфере, в прошлом проживание рядом с такими местами, как Кремниевая долина, как правило, имело смысл. Например, заработки парикмахеров, официантов и многих других работников Сан-Франциско и Сан-Хосе – одни из самых высоких в стране[359]. На самом деле густонаселенные городские районы всех типов традиционно означали более высокую заработную плату для всех проживающих там работников, квалифицированных или неквалифицированных (неясно, однако, будет ли так и впредь: по самым последним данным, хотя эта тенденция по-прежнему справедлива для хорошо образованных работников, для менее образованных преимущества пребывания в большом городе «в основном исчезли»)